Сердце - к добру. Два ценных старинных предмета поступили от местных жителей в Ивьевский музей национальных культур

Осенним вечером на краю уходящего дня юноша, почти совсем еще мальчик, склонился при свете лучины над книгой, пытаясь получить ответ на свои вопрошания. Коран - пища для духовного человека. Юноша прильнул к источнику, открывая все новые и новые горизонты познания, неизбежно сталкиваясь с непонятным или сложным фрагментом. Так изо дня в день, пока не появились ответы, пока не зазвучала для него симфония святого Писания, а вместе с этим - желание донести до людей молитвенные правила душеполезной книги, которая возводит сердце к добру, смиряет ум, учит целомудрию, пробуждает благодарение. 

"Надо рассказать людям, как правильно исполнять ритуалы, ведь все стремятся защитить себя от болезней, бед в семье, неприятностей в пути. Но все непросто. Есть правила. Надо пояснить непростые фрагменты Корана малосведущим, растолковать смысл слова или суры",- приходит откуда-то сверху решение. Так появляются мугиры и хамаилы, так приходит желание жить, чтобы быть полезным людям. Тот, о ком я говорю, Сулейман Иванович Рафалович. Утром все еще теплого ноября я, если говорить образно, запишу эту историю на опавших листьях…

Для этого отправляюсь в музей, чтобы узнать сакральные детали священных артефактов, имеющих непосредственное отношение к этому человеку. Но обо всем по порядку. 

Два ценных старинных предмета поступили от местных жителей в Ивьевский музей национальных культур. 

Первый из них - Коран на печатной основе. По мнению кандидата философских наук, китабиста Ирины Сынковой, он похож на типовое казанское издание. Скорее всего, датируется 19 веком, потому что именно тогда стали выходить Кораны на печатной основе.

Книга целая, аккуратная. Страницы чистые. Как рассказали местные татары, на страницах Корана ничего нельзя писать. Председатель ивьевской мусульманской религиозной общины Иван Матвеевич Шабанович пояснил пометки на форзаце книги: таким способом владельцы Корана оставляли напоминание для себя о каких-то значимых моментах своей жизни. Действительно, можно прочитать на форзаце следующие записи: " 1967 год. Умерла Аминя Мустафовна Шабанович", "1996 год. Умер Иван Сулейманович Шабанович".

Вторая книга - хамаил, написанный от руки (1931 год). Как известно, это карманная книга, которую мусульмане носят всегда с собой. Татары часто молятся во время важных для них событий. А хамаил поясняет, когда и как должна совершаться молитва. Например, есть запись: "За 7 шагов от могилы". И далее следует нужная молитва. В хамаиле имеется текст: "Пісал тэн свенты Ясень і ніеты до Ясеню Сулейман Рафаловіч в 1931 року дня 12-го лютэго. Окончыл пісаць Рафаловіч Сулейман. Належы тэн хамаіл до Розы" ( пісаў гэты святы Ясень і ніеты да Ясеня Сулейман Рафаловіч у 1931 годзе 12 лютага. Закончыў пісаць Рафаловіч Сулейман. Належыць гэты хамаіл Розе).

Ясень - это сура из Корана "Я-син"; ниеты - это пояснения: для чего именно читать данную молитву. По хамаилу можно узнать немного о судьбе некой Розы, которая чаще других молитв читала лишь несколько, потому что некоторые места затерты почти до дыр, в то время как другие листы чистые. Наверняка в ее судьбе были горестные моменты, и женщина просила помощи у Аллаха.

Обо всем этом поведала старший научный сотрудник Ивьевского музея национальных культур Марина Петровна Позняк. 

- Проведя исследование, наши музейщики пришли к выводу, что рукопись принадлежит Сулейману Ивановичу Рафаловичу - известному на Ивьевщине татарскому переписчику. Нашли его потомков: он дедушка Эммы Мустафовны Шабанович, жены Ивана Матвеевича Шабановича. Изучили почерк, фотографии, годы жизни. Все совпало. Оказалось (Иван Матвеевич и Эмма Мутафовна рассказали), что Сулейман Иванович Рафалович, мастер кисти, писал не только хамаилы, но и мугиры арабской вязью, некоторые из них (1928, 1929, 1934,1988 годов) находятся в Ивьевской мечети. Кстати, на Коране, чудом оказавшемся в музее, есть надпись, сделанная рукой переписчика: "Это святой Коран". Скорее всего, Сулейман переплетал книгу, переписывал ее сам. 

К слову, у Эммы Мустафовны есть хамаил, который передается в их семье из поколения в поколение, написанный дедушкой. Она всегда носит его в своей сумочке. По правилам, нужно на теле, но это не очень удобно. Также пришли к выводу, что в самом музее уже была фотография, на которой изображен Сулейман Рафалович со своей женой, а также детьми и тетей. 

Кстати, один из самых ценных предметов, находящихся в экспозиции "Белорусские татары" (тэджвит 1977 года) тоже написан рукой именно Сулеймана Рафаловича. Только теперь, как говорится, мы знаем человека в лицо.

Что о нем известно? Марина Петровна рассказала: 

- Годы жизни - 1909-2001. Особый почерк автора - личная печать (имя и фамилия, заключенные в прямоугольник), которая ставилась на нескольких страницах рукописи, и подпись на польском языке, если сделана в 30-ые, и на русском языке, если сделана в советское время. Настоятель костела святых апостолов Петра и Павла в Ивье ксендз Павел читал хамаил и подтвердил, что тексты в рукописи на польском языке достаточно грамотные, а это значит, что Сулейман был человеком образованным и начитанным. По мнению научных сотрудников музея, скорее всего он окончил Народное училище. Известны на сегодняшний день рукописи, которые Сулейман сделал, будучи 22-летним юношей. Есть предположение, пока не подтвержденное, что он сам мастерил обложки и переплеты для своих рукописных книг. Последняя рукопись относится к 1999 году, то есть он сделал ее за два года до смерти. На тот момент ему было 92 года. Всю жизнь этот удивительный человек посвятил святому делу. 

Родственники рассказали, что жена была недовольна его деятельностью. На это уходило много средств и времени. Но он упрямо продолжал свою бессменную скрупулезную работу. Сулейман Рафалович много читал, выписывал журнал "Наука и религия" и рассказывал людям о том, что узнавал. Он с удовольствием принимал участие во всех торжественных событиях мусульманской религиозной общины. Люди относились к нему с большим уважением и почтением. 

Интересно, что до сих пор бытовало мнение среди ученых, будто переписчиками являлись только имамы, их помощники муэдзины и учителя годжи. Но Сулейман не был ни одним из них. Выяснилось только, что в советское время он работал "мерничим", то есть вымерял до точности участки земли, распределяемые бригадиром колхоза. 

Как-то читала, что во время раскопок 1860 года известный французский египтолог П. Дагрен обнаружил перстень, возраст которого насчитывал несколько тысяч лет. По версии носителей копии артефакта, изделие испускает неизвестную нам волну, издавая защиту от любой внешней агрессии. Так вот мне кажется, что эти книги, нашедшие свою дорогу в музей спустя много лет после их написания, также будут служить оберегом ивьевской земли, на которой много столетий живут татары. 

Сулейман Рафалович давно умер, и пусть его история записана мною на уже опавших осенних листьях, но она подтверждает: каждый из нас, ивьевчан, - выдающийся человек. Мы вместе - уникальная неповторимая семья. 

Ирина Холяво. 

Фото Станислава Зенкевича.

ИК