07.09.2023
Ивьевское гетто: о судьбе тысяч погибших евреев рассказываем в проекте «Место преступления»
За годы Великой Отечественной войны Холокост унес жизни около трех тысяч ивьевских евреев. Самая массовая и жестокая карательная акция прошла 12 мая 1942 года в урочище Стоневичи, где были зверски уничтожены 2304 еврея Ивьевщины. Эта дата стала точкой невозврата для еврейского населения многоконфессионального местечка и днем скорби для его жителей.
Нацистское нашествие Оккупировав ивьевскую землю 29 июня 1941 года, нацисты принесли местным
жителям террор, унижения и смерть. Ивьевчанам, как и жителям других
белорусских городов и местечек, довелось сполна изведать ужасы
Холокоста. По состоянию на 1938 год здесь проживали более трех тысяч
евреев – 76 процентов населения, которых ожидала такая же участь, как и
всех евреев БССР и Западной Европы – полное истребление в рамках
«окончательного решения еврейского вопроса». Исполнение бесчеловечного
плана на территории Советской Белоруссии было возложено на оперативную
группу СС – группу В под руководством Небе. «Был приказ о том, что еврейское население должно быть полностью
уничтожено»; «Что касается вопроса о евреях,.. оперативная группа и
руководители отдельных оперативных команд имели устные распоряжения,
которые были им даны до выступления. Им было поручено ликвидировать
евреев. Это значит убивать», – это строки из протокола допроса
группенфюрера СС Олендорфа, начальника айнзацгруппы-D на суде
Международного военного трибунала в Нюрнберге 3 января 1946 года. О зверствах немецко-фашистских оккупантов в первые месяцы войны
рассказывал один из жителей местечка Ивье – Бакшт, 1906 года рождения: «С августа месяца 1941 года в г. Ивье прибыл немецкий карательный
отряд, который собрал все мужское население от 20 до 60 лет, работавшее в
советских учреждениях, как то: учителей, бухгалтеров и др., всего 220
человек, погрузили их на машину и вывезли к д. Стоневичи и подвергли
разным пыткам – убийство холодным и огнестрельным оружием, некоторых из
них бросали живьем и закапывали в яму…» Воспоминания очевидца члены государственной чрезвычайной комиссии
занесли в акт по установлению и расследованию злодеяний, причиненных
немецкими захватчиками в период временной оккупации территории
Ивьевского района Молодечненской области от 26 мая 1945 года. Навсегда запомнила этот день и ивьевчанка Шифра Марголина. Потеряв
любимого мужа, она осталась одна с пятью маленькими детьми и начала
вести дневник. Перевод этого уникального документа хранится в фондах
Ивьевского музея национальных культур. Перед тем как гетто было
полностью ликвидировано, она успела передать дневник одной из жительниц
деревни Хованщина, а после освобождения местечка сельчане отдали его
оставшимся в живых членам еврейской общины. «Всех мужчин города Ивье примерно в 9 часов утра собрали на площади.
В 9 часов 30 минут подъехала грузовая машина с 10 гестаповцами. Они
прибыли, чтобы уничтожить безвинных людей. Но мы об этом еще ничего не
знали. По всем улицам бегал наш рабай Перельман и сообщал всем мужчинам
от 20 до 60 лет, чтобы они немедленно явились на площадь. …Когда все мужчины города собрались на площади, их построили в ряды и
фашисты начали вызывать рабаев, резников и иных рабочих в первую
шеренгу. Фашисты пытали и издевались над ними так, что душа разрывалась.
Одному из рабаев они приказали принести из синагоги учебник Торы и
поднять его над головой. Так он держал этот учебник. Затем фашисты
приказали другому рабаю бросить его на землю, но он этого не сделал. Его
сильно били, но он и после этого не сделал того, чего хотелось
оккупантам! После этого сказали выйти всем учителям и бухгалтерам, и если кто
пытался скрыть свою профессию, то поляки-мещане и полицаи, у кого
имелись старые счеты с еврейскими учителями, не допускали этого. Так,
например, бывшего директора Новогрудской еврейской школы вытащили
польские учителя во главе с директором польской школы Лерухом, избили до
смерти прутами и палками по голове, пока он не истек кровью, и мертвого
бросили на телегу. Потом подъехала грузовая машина и начала вывозить
по 25 человек в лес недалеко от д. Стоневичи. Там уже ждали литовские
солдаты… Таким образом за два часа зверски были расстреляны 220 невинных
мужчин...»
В ожидании последнего часа Вскоре евреев из местечек Липнишки, Трабы, Бакшты и других близлежащих
населенных пунктов немецкие оккупанты пригнали в Ивье, разместили в
домах местных ивьевских евреев, организовав таким образом гетто. В
каждом доме в тесноте жили по пять – шесть семей. Местным жителям других
национальностей под страхом смерти запрещалось заходить на территорию
гетто, а евреям – выходить за его пределы. Также запрещалось передавать
евреям продукты в обмен на какие-либо предметы. – Основной структурой изоляции евреев были гетто, – рассказывает ивьевский краевед Марина Позняк. – Они облегчали предстоящую ликвидацию евреев, предотвращали
потенциальное сопротивление, служили средством бесплатной рабочей силы.
Евреям запрещалось менять место жительства, пользоваться тротуаром,
ходить в театр и общественные места, учиться в школах. Над ними
изощренно издевались. Старожилы Ивья вспоминали, как весной 1942 года
оккупанты заставили пятьсот евреев тянуть танк из Юратишек в Ивье –
целых 14 километров (есть даже копия фото)! Двое суток голодные, больные
люди, надрываясь, тянули громадину на лейцах, которые сами же сшили.
Упавших и обессилевших расстреливали, на их место ставили других. Этот
танк, к слову, после войны долгое время стоял за райцентром… В качестве
унижений и издевательств евреев заставляли чистить «брукованую» улицу:
надеть лучшую одежду и ногтями вычищать песок, грязь между камнями. Или
перетаскивать огромные бревна, камни с места на место… Из дневника Шифры Марголиной: «Мы очень страдали… Мои детки взяли у меня честное слово, что после
войны я им сварю по два яйца. Вот что творилось… Кроме того, два раза в
неделю приезжали машины из Лиды и передавали приказ юденрату (еврейский
комитет в гетто). Надо было отдать все, что они требовали: то собрать
десять мужских костюмов, то сотни метров мануфактуры на костюмы, то
сделать 20 пар хромовых сапог, то изготовить мебель, собрать скатерти,
постельную принадлежность, золотые часы, браслеты, чулки для них самих и
их семей в Германии. Бывало так, что давали срок еврейскому комитету
только полчаса и говорили, что если это не будет выполнено, они будут
расстреливать. Хотелось собрать все поскорее, чтобы хотя бы остаться
жить… и находили все из-под земли… Мы старались предоставить им все, что
они требовали. Каждую неделю, каждый день выдумывалось новое наказание,
и мы уже немножко успокоились и верили, что уже после Новогрудских,
Слонимских и других страшных побоищ, до нас не дойдут». Узники Ивьевского гетто жили в страхе ожидания своего последнего часа, и
он неумолимо приближался. В конце апреля 1942 года вышел приказ
немецких властей о том, что еврейские рабочие, работающие за городом,
обязаны до 1 мая вернуться в гетто. Больше разрешения выехать за пределы
местечка никто не получал. Евреи забеспокоились, поползли слухи, что 1
мая оккупанты всех расстреляют, однако этого не случилось. Немецкая
власть даже обещала вскоре вновь начать выдавать разрешения на работу,
однако 7 мая вышел приказ сдать всю медную посуду, а до 10 – подстричься
наголо. На следующий день в местечко приехали около ста полицейских, которые
ночью оцепили квартал гетто и никого не выпускали из домов. По
воспоминаниям Шифры Марголиной, «на каждом углу стоит полицай, каждые
десять шагов – полицай». В гетто стали просачиваться страшные вести: в
пятницу, 8 мая 1942 года, в Лиде гестаповцы уничтожили больше 5500
евреев, 9 мая страшную трагедию пережила новогрудская земля, 10 мая
массовые убийства прошли в Василишках и Радуни, 11 мая – в Щучине. «Мы в Ивье вообще ничего не знали, когда наша очередь подойдет. Так
мы переждали 3 дня и 3 ночи. Мы все спали в одежде и ломали головы, как
среди ночи выбраться из местечка. Но на посту стояли полицейские, и если
ранее один соглашался взять золотые часы или много денег, чтобы
пропустить евреев, то сейчас он боялся других полицейских», – писала Шифра в своем дневнике. Конвейер смерти 11 мая из Лиды пришел приказ: юденрату по указанию жандармерии
предоставить 130 крепких мужчин с лопатами на копку ям. Под строгим
конвоем их отвезли в деревню Стоневичи к месту, где в 1941 году были
расстреляны мужчины местечка Ивье, и заставили выкопать две огромные
ямы. Ямы были готовы, но каратели не прибыли: они делали свое черное
дело в соседних населенных пунктах. Жизнь ивьевских евреев продлилась
еще на два дня. В это время немецкие власти приказали узникам собрать
тысячу рублей золотом. Требуемую сумму собрали всего за час, каждый
надеялся, что благодаря этому расправа будет отменена …
– Примерно в 4 часа утра 12 мая 1942 года на улицах местечка послышался рев мотоциклов, – рассказывает краевед Марина Позняк. – Гестаповцы сгоняли евреев на площадь семьями. Оставшиеся в живых евреи
рассказывали, что их погнали к костелу на улице Бернардинской (ныне –
Карла Маркса). На первом перекрестке на крыльце дома Шишки Блоха стояли
немецкие офицеры СС и начальник полиции. Они проверяли документы и
проводили отбор: молодым, трудоспособным евреям приказывали свернуть с
главной улицы, временно «даровав» им жизнь, а остальных гнали вперед, на
погибель… Не все смиренно шли на смерть. В воспоминаниях Шифры Марголиной есть
факт, рассказанный местными татарами, наблюдавшими жуткий процесс
селекции: еврей-силач Мечик Лейбман, который мог поднять одновременно
двоих человек, бросился на украинского полицая и укусил его за горло.
Полицаи оглушили Мечика прикладами и увезли на повозке. По дороге он
умер, его тело бросили в яму. Чтобы избежать сопротивления со стороны евреев, немецкое командование
тотчас же перестроило колонны узников. Более молодых и сильных поставили
по краям идущей на смерть колонны и били прикладами, а затем убивали.
Многие евреи уже понимали, что идут на верную погибель, и махали
платочками, прощаясь с родными и соседями… «И так три часа продолжали идти колонной евреи, – писала Шифра Марголина. – Три часа убийцы «сортировали» четыре тысячи человек». Всех приговоренных погнали к Стоневичским ямам, по дороге убивая тех,
кто сопротивлялся или пытался бежать. А там группы по двадцать человек
вынуждали раздеваться догола, складывать одежду стопками, связывать ее и
идти к яме… Нагие тела пронзали пулеметные и автоматные очереди. Детей,
экономя патроны, бросали в яму живыми. Они лежали на окровавленных
мертвых телах, кричали, плакали, а на них сверху падали убитые люди…
Поскольку казнь длилась долго, палачи делали небольшие перерывы, чтобы
выпить и закусить (возле расстрельных ям стояли столы с водкой и едой), а
людей на костельной горке ставили на колени, чтобы одни сидели на
ступнях, другие – дабы пресечь попытки бегства. К вечеру, когда расстрелы мирного населения закончились, немцы послали
двадцать подвод для того, чтобы собрать с дороги трупы. По словам
очевидцев, «улицы и дороги были устланы трупами и залиты кровью, которая
лилась и размочила даже камни». Одежду и вещи, принадлежавшие
расстрелянным евреям, собрали в повозки и свезли в пустые магазины,
также ограбили их дома. Немецкое командование устроило распродажу среди
не еврейского населения, а ценные вещи и мебель отправило контейнерами в
Германию…
– Из докладной записки об итогах расследования злодеяний
немецко-фашистских оккупантов и учета причиненного ими ущерба гражданам
СССР от 3 апреля 1945 года следует, что при проведении расследования в
деревне Стоневичи обнаружены три братские могилы, – рассказывает заместитель прокурора Гродненской областной прокуратуры Андрей Скурат . – При вскрытии выяснилось, что две могилы имеют длину по 35 метров,
ширину – 5 метров, глубину – 4 метра. Третья могила – длиной 18 метров,
шириной – 4 метра, глубиной – 3 метра. При вскрытии извлечены 2524
человека, среди которых дети от трех до шести месяцев, подростки,
женщины и старики. Большая часть из них погибла от нанесения ударов
твердыми предметами по голове. В результате чего в большинстве были
разбиты черепа, а подростки и дети засыпались живыми. Многие трупы
находились в полулежачем, сидячем положениях с приподнятыми руками для
защиты головы от ударов, а у отдельных были связаны руки и ноги железной
проволокой. С целью скрыть свои кровавые следы фашистские звери
засыпали могилы толстым слоем хлорной извести (10-15 см) для быстрейшего
разложения замученных советских граждан. Установлено, что
организаторами и прямыми виновниками этих злодеяний являются немец
лейтенант гестапо Вер Адольф, оберлейтенант Шобер Альберт, немец
лейтенант Виндиш Ганс. Евреям, оставшимся в живых (а их было 1200-1300 человек), приказали
сдать часы, золото, драгоценности, деньги и бежать на площадь, где их
ждал штабслейтер Виндиш. Он выступил с краткой речью, подчеркнув, что
жизнь евреев теперь зависит исключительно от политической обстановки,
поэтому необходимо вести себя благородно и не нарушать немецкий закон.
После этого всех вновь отправили в гетто. – После 12 мая гетто сделали закрытым, обнеся его колючей проволокой, – рассказывает Марина Позняк. – Одна женщина татарской национальности вспоминала, как 12-летней
девочкой носила в гетто еду. Оставляла продукты у колючки, а потом
забирала пустую посуду. Это был огромный риск, но сердобольные люди
пытались облегчить участь земляков. Были и те, кто, рискуя своими
жизнями, прятал евреев у себя в хатах, показывал дорогу в лес, помогал
уйти от смерти. Среди них – мама муфтия мусульманского религиозного
объединения в Беларуси Абу-Бекира Шабановича, которая спасла от верной
гибели троих молодых парней. Впоследствии некоторым было присвоено
звание «Праведник народов мира» (таких людей на Ивьевщине порядка
десяти). В конце декабря 1942 года группа узников бежала из гетто. Об этом в
своих воспоминаниях писал Элимелех Меламед, сын известного ивьевского
врача. Молодежь сумела добраться до партизанского отряда Бельских, а
люди постарше вернулись назад в гетто, ибо в лютый мороз у них не было
шансов выжить. В январе 1943 года Ивьевское гетто было ликвидировано:
порядка тысячи узников вывезли в Борисовское гетто, где расстреляли, и в
Польшу, где умертвили в газовых камерах. Из протокола допроса свидетеля Ш. О. Блох от 26 апреля 1945 года: «После случившегося в гетто царили паника, эпидемии, голод и холод. Люди
видели каждый день перед собою смерть. 17 января 1943 года оставшиеся
узники гетто были увезены в неизвестном направлении и там истреблены.
Так было ликвидировано 70% с лишним населения м. Ивье». Под немецкой оккупацией местечко Ивье находилось более трех лет –
вплоть до 8 июля 1944-го, когда Красная Армия освободила ивьевчан от
фашистского ига. Плачущие камни В 1957 году на братских могилах расстрелянных узников Ивьевского гетто у
деревни Стоневичи была установлена стела, в 1987 году создан
мемориальный комплекс «Стоневичи» – символ людского страдания и вечной
памяти, а в 2017 году капитально отремонтирован. Два захоронения и стена
плача, на которой высечены слова поэта Арона Вергелиса «В мертвом лесу,
упираясь взором, стоят плачущие камни», напоминают живущим о том, как
хрупка жизнь и страшен нацизм. Ежегодно сюда в дни памяти приезжают
жители Ивьевского района – все, кому дорога память о прошлом.
Мемориальный комплекс включен в туристический маршрут по Ивьевскому
району.
– Эта трагедия, как и тысячи таких же чудовищных преступлений,
совершенных в годы Великой Отечественной войны на нашей земле, навечно
выбита в камне этого мемориала и в сердце каждого из нас, – подчеркивает председатель Ивьевского райисполкома Игорь Генец . – Мы не забудем, как в далеком 41-м белорусская земля превратилась в
огромный лагерь смерти. Делаем и сделаем все от нас зависящее, чтобы
ужасы войны никогда не повторились, а память о безвинных жертвах и
героизме наших предков стала гарантом мира на нашей многострадальной
земле. К концу года планируем установить на мемориальном комплексе
«Стоневичи» памятные таблички с фамилиями жертв Холокоста.
Огромный пласт истории еврейства и память о Холокосте бережно хранит
единственный в стране музей национальных культур, созданный в Ивье в
2009 году. Экспозиция рассказывает об истории сосуществования на этой
территории разных народов, которые на протяжении веков жили в мире и
согласии: белорусов, поляков, татар и евреев. Зал «Белорусские евреи»
помогает увидеть и почувствовать, каким был город столетие назад:
фотокопии, уникальные рукописи, предметы раскрывают тему религии,
еврейского быта, традиций.
– Тема геноцида, «установления нового оккупационного порядка»
вынесена в отдельный зал, завершающий экспозицию, как точка, которая
показывает, что эта боль имеет отношение и к евреям, и к татарам, и к
белорусам, и полякам, – рассказывает Екатерина Маскалевич, директор Ивьевского музея национальных культур. – Среди самых ценных экспонатов – перевод дневника Шифры Марголиной, ставшего настоящим обвинительным документом против фашизма. Огромную помощь в оформлении экспозиции оказала уроженка этих мест
жительница города Нетания в Израиле Тамара Бородач (Кощер). Она родилась
в послевоенное время от еврейского мужчины, у которого фактически вся
семья лежит в страшной лесной могиле. Став руководителем Международного
проекта «Корни» и своеобразным проводником на дорогах памяти, Тамара
Моисеевна неоднократно привозила сюда из Израиля детей, внуков и
правнуков бывших ивьевчан: тех, кто чудом избежал печальной участи
еврейской общины города, и тех, кто был зверски замучен в годы
оккупации. Три тысячи (!) потомков побывали в Беларуси, написали книги,
сняли фильмы.
– Из трех с половиной тысяч евреев после войны в Ивье вернулись всего 150 человек, – подчеркивает Екатерина Маскалевич, – а
на сегодняшний день нет ни одной еврейской семьи. Но атмосфера
еврейского местечка сохранилась в культовой и бытовой архитектуре, и мы
бережно ее храним. Более шестисот человек посетили музейную выставку, основанную на
подлинных материалах из фондовых коллекций музея и материалах,
предоставленных прокуратурой Ивьевского района «Без срока давности» – о
геноциде белорусского народа и, в частности, населения Ивьевского района
в годы войны. В этом году выставку немного трансформировали, расширив
исторический период: она называется «В годы испытаний. 1939-1945», так
как появились новые сведения об ивьевских сестрах Хатыни и фактах
геноцида. К юбилею Великой Победы, по словам директора музея, планируют
открыть одноименный четвертый раздел музейной экспозиции. В самом центре Ивья, который неспроста называют «маленьким Иерусалимом»
и неофициальной столицей белорусских татар, возвышается уникальный
памятник религиозной толерантности – монумент в честь дружбы четырех
конфессий: православия, ислама, католицизма и иудаизма. На этой
прекрасной земле, бережно храня свою идентичность, в уважении и
взаимопонимании живут представители разных народов. Помня горькие уроки
прошлого, они созидают мирное, счастливое настоящее и будущее – для себя
и новых поколений. *Проект создан за счет средств целевого сбора на производство национального контента.
Наталия ЗМИТРЕВИЧ, старший прокурор прокуратуры Гродненской области; Алла БИБИКОВА, собкор «ГП»
Фото: из архива прокуратуры, ivyenews.by и ivye-museum.by
Гродненская правда